Путин допустил стратегическую ошибку, которая может стоить ему карьеры

В Москве многие никак не могут понять, почему реакция мирового сообщества на попытки Кремля присоединить Крым является такой жесткой и несоизмеримой по сравнению, допустим, с конфликтом вокруг грузинских автономий. Но в том-то и дело, что в ситуации с Крымом Владимир Путин допустил стратегическую ошибку, которая может стоить ему карьеры, а России – возможностей выбраться из экономического кризиса. Путин вознамерился в одиночку изменить существующие в современном мире правовые нормы – а такое не прощается.

Границы государств современной Европы не изменялись со времен Второй мировой войны. Даже когда с политической карты мира исчезли Советский Союз и Югославская федерация, было по умолчанию решено, что их распад произойдет по границам бывших советских и югославских республик, считавшихся – конечно, весьма условно – суверенными государствами, покидающими исчезающее объединение. Там, где раздел по границам союзных республик провести не удавалось, появлялись самопровозглашенные государства, независимости которых никто не спешил признавать, и уж тем более – никто не собирался присоединять их территории к другому государству.

Нагорный Карабах – не часть Армении. Приднестровье – не часть России, хотя на референдуме о независимости этой территории "с последующим присоединением к России" в 2006 году "за" высказалось 97 процентов участвовавших избирателей. Республика Сербская – не часть Сербии, а федеративная единица Боснии и Герцеговины. Косово – не часть Албании.

Если бы Москва содействовала провозглашению независимости Крыма, международное сообщество отнеслось бы к появлению нового самопровозглашенного государства как к очередному "замороженному конфликту", которых в мире очень много. Российские дипломаты объясняли бы своим западным коллегам, что решение крымских парламентариев – естественный результат развития событий в Киеве и "разгула экстремистов", международные институции призывали бы стороны сесть за стол переговоров. Собственно, не буду долго рассказывать как это бывает, достаточно проследить за историей отношений Грузии с Абхазией и Южной Осетией, чтобы понять: процесс урегулирования в таком случае может продолжаться до бесконечности и особых эмоций ни у кого не вызывает. Именно поэтому и в крымском случае поначалу не возникло никаких особых эмоций: казалось, что полуостров уверенно движется именно к независимости, марионеточный премьер Сергей Аксенов говорил о "народе Крыма" и объявлял себя главнокомандующим, словом – до "острова Крым" оставалось всего несколько шагов.

И тут Путин совершает фатальную ошибку: он решает, что относительно вялая реакция Запада связана не с привычностью ситуации с самопровозглашенными государствами на постсоветском пространстве, а с тем, что его все боятся. Президент бедной сырьевой маргинализирующейся страны, которая не может всерьез повлиять даже на энергетический баланс в Европе, начинает воспринимать себя в качестве лидера современного мира – то есть происходит то, что федеральный канцлер Ангела Меркель называет жизнью в другой реальности! Путин принимает решение не изображать никакой независимости Крыма даже на переходный период, а сразу же присоединить его к России, попутно изменив законодательство собственной страны, на данный момент не допускающее такой возможности.

В глазах партнеров Путин выглядит игроком, который, заметив, что проигрывает, опрокидывает карточный столик. Потому что аннексия – это не игра в самопровозглашенное государство. Это бомба, заложенная под международное право как таковое – потому что одно государство в принципе не может присоединять территорию другого без его согласия. Если смириться с таким подходом – это конец. И никакие ссылки на защиту прав соотечественников тут не помогут, напротив – только усугубят ситуацию. "Соотечественников" на границах имеет практически каждая европейская страна. В Румынии и Словакии вполне компактно живут венгры. В Италии – немецкоязычные тирольцы, многие из которых до сих пор относятся к Риму так же, как крымчане-шовинисты – к Киеву. В Бельгии есть автономия местных немцев с собственным парламентом и правительством. В Финляндии – Аландские острова со шведским населением.

А постсоветское пространство? Русские в Казахстане? Анклавы одних центральноазиатских стран в других? Армяне и азербайджанцы в Грузии? Таджики в Узбекистане? А это ведь только часть историй с соотечественниками – и если представить, что присоединение территории без учета мнения страны, в которую она входит, действительно возможно, мы стремительно придем к средневековью и будем воевать на всем пространстве от Лиссабона до Ашхабада до бесконечности. И это никакая не третья мировая война, нет. Это жизнь в бесконечных войнах и конфликтах, если хотите – новая "столетняя война", только очень обширная по территории.

Именно поэтому ошибаются те, кто считает, что Запад смирится. Не сможет. И дело не только в гарантиях территориальной целостности Украины, хотя и они очень важны с точки зрения поддержания самого статуса безъядерного мира. Дело, прежде всего, в нарушении Москвой фундаментального принципа международного права – невключения чужой территории в свой состав.

Вне Европы такие попытки ревизии международного права предпринимались: не так давно Саддам Хусейн решил присоединить Кувейт к Ираку и был остановлен президентом Джорджем Бушем и коалицией союзников. Авианосец "Джордж Буш", ставший в последнее время своеобразным символом американской вовлеченности в крымский конфликт, – напоминание о том, что любым авантюрам рано или поздно приходит конец.

Владимир Путин повторяет судьбу Саддама. Уже сейчас на наших глазах формируется коалиция союзников, осуществляющая энергичное экономическое давление на российские власти. Конечно, воевать с ядерной державой непросто – но не так уж сложно обрушить ее экономический потенциал и заставить отказаться от агрессии. Но освобождение Крыма Путину уже не поможет – и после нахождения компромисса он будет опасен и для своего ближайшего олигархического окружения, которое теперь живет в понимании, что в любой момент может лишиться собственности и денег, и для международного сообщества, чьи лидеры перестают понимать, чего ожидать от непредсказуемого российского президента. А такой кризис доверия и неуверенность в завтрашнем дне фатальны для любой власти, даже для власти Владимира Путина.

Виталий Портников